«Если враг повержен изнутри, захватывай его земли. Если враг повержен извне, завладей его народом. Если поражение внутри и снаружи, то забирай все государство».
(Одна из древнекитайских обращений к военных стратагем; цитата из казахстанской газеты «XXI век», 6 мая 1999, с. 11)
Старые обиды
Характерно в плане яркой аргументации китайской позиции, оставшееся в свое время почти незамеченным широкой общественностью, интервью первого посла КНР в Казахстане товарища Чжан Дэгуана газете «Экспресс-К» (ноябрь 1992 г.). На вопрос о том, существуют ли сегодня территориальные проблемы между его страной и Казахстаном, был дан ответ: «Есть определенные вопросы, по которым необходимо продолжать обсуждение». Китайский дипломат не сказал, что какие-то казахстанские земли являются спорными, он заявил, что «необходимо обсудить некоторые участки». И далее очень знакомое: «Давайте проведем экскурс в историю»: «Граница существует согласно договоров, которые были заключены между царской Россией и Китаем... тогда, когда Китай был очень слабым, а Россия была могущественной империей, поэтому нужно посмотреть, как записано в договорах и уточнить границу на основе этих договоров». Причем, как уверенно и четко выразился посол: «Китай готов и будет уточнять границы», можно подумать все уже решено, и Казахстан принял китайские условия. Показательное интервью. Уберем дипломатичность и посольскую осторожность, получится официальная китайская позиция - жесткая и последовательная: договора царской России несправедливы, границы требуют уточнения, они готовы и будут их уточнять...
В конце беседы посла спросили, почему правительство КНР запретило делегации синьцзянских казахов прибыть на Всемирный Казахский Курултай - мероприятие культурное и совершенно безобидное, поскольку свободно и даже при содействии своих правительств прибыли делегации буквально со всего света. Посол ответил: «Хотя в Китае живут казахи, но это китайские казахи, а их присутствие на форуме - вмешательство во внутренние дела Казахстана». Но, Казахстан-то их и приглашал - получается, сам хотел такого вмешательства. Далее следует рефрен: «Пусть китайские казахи развивают здесь бизнес, пусть пhоводят концерты и встречи…»
Ну что ж, относительно китайского бизнеса - разговор отдельный, а вот главные «концерты» и «встречи» действительно впереди...
На границе тучи ходят хмуро…
Историческая аналогия. По материалам американского агентства «Таймс»: один «партийный деятель Вьетнама», пожелавший остаться неизвестным, говорит – «китайцы не забыли, что граница (китайско-вьетнамская в данном случае) была проведена Францией в XVIII столетии (Вьетнам тогда являлся ее колонией)? когда Китай был весьма слаб». А другой вьетнамский ответственный работник констатировал, что «тысячи китайских торговцев колонизируют пограничный район». После широкомасштабной вьетнамо-китайской войны 1979-го года, которую КНР позорно проиграл (вспомним 1969 год, конфликты на советской границе, острове Даманском и в районе озера Жаланашколь - а это уже Казахстан) «обстановка на границе неспокойна».
Как утверждает тот же «Таймс»: «…в 1988 году Китай имел непродолжительную, но кровопролитную схватку с Вьетнамом на море» в окрестностях спорных островов Спратли. В 1993 году, кстати, китайцы явочным порядком установили на архипелаге свои пограничные знаки.
Официальная позиция КНР по вопросу принадлежности островов более чем ясна: ответственный работник китайского МИДа Чэнь Цзянь в октябре 1994-го года в очередной раз подтвердил, что «архипелаг Спратли исстари целиком принадлежит Китаю». В распространяемом китайскими посольствами за границей ежегоднике «Китай: факты и цифры» (Издательство «Синьсин», Пекин, 1998, на русском языке) особая картографическая врезка однозначно дает понять – «острова Наньшацюньдао» (китайский аналог Спратли) целиком и полностью относятся к КНР.
В отстаивании своих интересов Китай не останавливается перед вооруженными действиями. В мае 1992-го года вспыхнула перестрелка на одном из участков сухопутной границы, где китайские солдаты пытались на 0,5 км отодвинуть пограничные столбы вглубь вьетнамской территории.
Подобные «островные» конфликты имеются также с Японией (о-ва Сенкаку) и Тайванем, которому Китай вообще отказывает в праве на существование. Всего же на середину 1990-х годов Китай имел территориальные претензии к, по меньшей мере, семи сопредельным государствам: от Брунея до Индии, у которой еще в 1962 году было захвачено и по сей день удерживается 38.000 квадратных километров территории, что примерно соответствует площади Северо-Казахстанской области.
Пекинские ястребы
Настораживают военные приготовления восточного соседа. По данным аналитика Д. Шамбо: «с 1990-го года военный бюджет Китая стал заметно расти. К 1992-му г. с учетом поправки на инфляцию он увеличился почти на 50 %». Более точные данные приводит американское агентство ЮПИ - оборонный бюджет увеличился в 1991-м году на 15 % и в 1992-м - на 12 %, что составляет порядка 10 % всего госбюджета КНР. На 1993 год был запланирован дополнительный рост на 14,8 %, с которым страна успешно справилась. Примерно такие же показатели были достигнуты и в 1994-98 годах.
При всех широко разрекламированных сокращениях армия Китая продолжает быть самой крупной в мире - 3 млн. военнослужащих, из них 2 миллиона - в сухопутных войсках. Один Ланьчжоуский военный округ, непосредственно граничащий с Казахстаном, насчитывает около 200 тысяч человек личного состава. С мобилизационными резервами эту цифру надо увеличить, по крайней мере, вдвое - превосходя по численности, тем самым, части боевого предназначения Вооруженных Сил Казахстана примерно в 10-15 раз.
Любопытная картина. Известный философ Ортега-и-Гассет еще в 1975-м году сказал, что даже могучий «Советский Союз не сможет удержать Сибирь....более чем на 20-30 лет», «через 30 лет китайцы, научно-технический потенциал которых будет примерно равен европейскому + советскому заставят Кремль пересмотреть свою позицию».
Отвечая на главный вопрос - почему, собственно, Китай может «двинуться» в сопредельные страны, не нужно пускаться в долгие рассуждения о «гегемонизме» и «шовинизме» маоистской идеологии - это уже предостаточно сделала советская пропаганда. Думается, не следует также искать первопричины в повышенной агрессивности китайской нации - все народы, в принципе, одинаковы, хотя ущемленное веками национальное самосознание и особый «имперский» менталитет действительно наложили определенный отпечаток на духовную культуру Китая.
Завоевание жизненного пространства
На наш взгляд все проще и понятней - по подсчетам самих китайских ученых природные ресурсы и экономические возможности КНР в современных границах способны «выдержать», по самым оптимистичным прогнозам, население в 1,5 млрд. человек. Сейчас китайцев около 1,250 млрд; их ежегодный прирост более 10 миллионов человек - немногим меньше чем все население Казахстана!
И что делать дальше?! Убирать излишнее население некуда, уничтожать - это и так завуалировано делается, те же программы сокращения рождаемости – «одна семья - один ребенок» и т.п. Китайская конституция прямо указывает: «Государство внедряет плановую рождаемость с тем, чтобы привести рост населения в соответствие с планами социально-экономического развития». Сейчас только в сельском хозяйстве КНР по официальным данным сосредоточено 130 миллионов «лишних рук, плюс 17 миллионов - в промышленном производстве. По другим данным, эти цифры и того больше: Директор института Дальнего Востока РАН М.Титаренко оценивает скрытую безработицу в сельском хозяйстве - 150-200 и городах - 30 миллионов человек. Любая, какая бы она не была эффективная, экономика просто не в состоянии накормить всех имеющимися ресурсами. Выход один - расширять территорию.
Но китайская сторона, собственно, и не скрывает свои намерения. В вышедшей еще 14 лет назад книге «Китай после Дэн Сяопина: 10 сущностных проблем» известные ученые У Гогуан и Ван Чжаоцзюнь прямо ставят вопрос о «противоречии между узостью природной базы, с одной стороны, численностью и темпами роста населения, с другой», указывая: «они столь велики, что не исключена ситуация неуправляемого (или, напротив, организованного «сверху») «демографического империализма». Обосновывают данную стратегию китайские специалисты аргументами: в расчете на душу населения пахотных земель в КНР в 3,3 раза меньше, чем в среднем в мире; площади лесов - в 7,5; лугов - в три раза. Плюс новая беда - нехватка воды. Оказывается из 32-х крупнейших китайских мегаполиса в 30-т – «острый водный дефицит». Всего же по стране страдают из-за недостатка влаги «более половины городов».
Но что будет, если китайское руководство после прагматичного и предсказуемого Дэна возьмет курс, скажем, на «освоение» «зеленой» или «желтой территории» и где будет находиться эта территория, если, как утверждает та же «Чжунго циньнянь бао»: «Китайцы не могут более удовлетворяться 9,6 миллионами кв. км» (т.е., современной площади страны).
Демографическая экспансия в действии
У Гогуан и Ван Чжаоцзюнь сами назвали выход из всех китайских проблем – «демографическая экспансия», едва ли не с гордостью сообщая, что любой стране мира угрожает крах, если хотя бы 10% китайцев устремятся за пределы своей страны. Да это уже и происходит. Полным ходом идет, если не завершается, процесс «китаизации» российского Дальнего Востока. По словам командующего дальневосточным пограничным сектором генерал-лейтенанта А.Гольбаха: «В КНР разработана государственная программа заселения Дальнего Востока, китайские государственные службы не только оформляют своим гражданам визы, но и помогают им в легализации в России, сообщают адреса, по которым можно поселиться в Хабаровске, Владивостоке, Благовещенске, дают инструкции, как быстрее вписаться в российскую жизнь».
В цифровом выражении по данным на 1 июня 1995-го года из 6.512 китайских туристов в Приморском крае выехали в срок только 32 %. Около 4,5 тысяч китайцев постоянно находятся в Приморье нелегально. Тысячу раз прав был Великий кормчий Мао Цзэдун: «В Китае так много народа, что можно позволить и убежать нескольким десяткам тысяч человек… Не беда, если из Китая уйдет несколько миллионов человек – разве, что, убежав, ругнут нас разок». Однако ругаться и протестовать приходится другим.
Почему едва ли не самым привлекательным объектом китайского проникновения оказался Казахстан, опять же обратимся к экономике. Ну, какой прок от захвата островов Сенкаку или Спратли в глобальном масштабе - на них и миллион жителей не прокормится, даже индийских Гималаев или Вьетнама, если получится, что очень сомнительно: и Индия и Вьетнам соперники опасные, у первой - ядерное оружие, у второго - армия в миллион опытных закаленных бойцов. С Японией или Россией - тоже много проблем. Остаются Бирма, Монголия и бывшая советская Средняя Азия. К Бирме трудно подступиться - нет территориальных споров, хотя и без них созданная на деньги КПК братская компартия Бирмы контролирует 20.000 кв. км на севере страны. Монголия - нища, выбора нет - только лакомый кусок на западе. К тому же, Китай - страна большая, могущественная - может позволить себе действовать сразу в нескольких направлениях.
Экспансионизм Китая, как определенная военно-политическая традиция, не только имеет в своей основе глубокие исторические корни и своеобразную философию, но и проявляется в различных видах и формах.
Пятая колонна
Давно апробирован вариант использования в имперских целях «хуацяо» - этнических китайцев, где бы они не проживали. Недаром в одном из выступлений Великий кормчий» Мао назвал их «на 90% - патриотами, нашими друзьями и товарищами». Именно этнические китайцы, составляя подавляющую часть Коммунистической партии Индонезии, возглавили кровопролитный путч сентября 1966-го года. Те же «хуацяо» являлись опорой пропекинского режима Пол Пота в Кампучии (1975-79 г.г.), который за пять лет правления истребил треть населения собственной страны (3 миллиона человек), попутно «упразднив» вузы, деньги и города.
Где было мало «хуацяо», китайские власти экспортировали свою идеологическую модель «социализма с китайской спецификой». По образцу и на деньги Пекина в 1960-70 годы действовали «отряды красных охранников» в Гане, «зеленая гвардия» Танзании, партия «Движение за культурную революцию Судана», «Союз национальной гвардии Замбии», «Революционный комитет Уганды» и т.д. и т.п. Сектантские маоистские группы существовали и продолжают существовать в большинстве стран мира от Америки до Австралии, включительно.
Даже в странах, удаленных от Китая географически и никак не связанных с ним исторически, культурно или цивилизационно, влияние «ханьского» присутствия дает о себе знать. На острове Реньюн в Индийском океане первый китайский торговец появился в 1861 году; в 1897 году их было 547, а еще через несколько лет они уже господствовали в экономике. На соседней Маврикии правительство вынуждено гарантировать китайской диаспоре квоту в правительстве. Президент Мадагаскара Ф.Циранана публично грозил выслать из страны «за подрывную деятельность» носителей «желтой опасности».
Китайские власти оказывали всемерную помощь целому ряду радикалистских и сепаратистских организаций: «Рабоче-крестьянской партии Турции», фракции А.Шукейри в «Организации Освобождения Палестины», финансировали националистов Нагаленда в Индии, Чинский автономный район и Шанское автономное «государство» в Бирме.
Был Абылай-хан, станет Абылай… ханьсу?!
Особое беспокойство в Казахстане, учитывая низкую плотность населения и динамику его перманентного сокращения, вызывает все усиливающееся проникновение в страну китайских граждан. Старший преподаватель факультета журналистики Казахского Госуниверситета Темирлан Жиенгалиев утверждает в этой связи, что «по данным правоохранительных органов, ежегодно в Казахстан въезжает до 50 тысяч китайцев, а выезжает до 30 тысяч». Т.Жиенгалиев указывает, что в южной столице Алматы уже сложились районы компактного проживания ханьцев, несколько так называемых «чайна-таунов» – например, в пригородном поселке Заря Востока и микрорайоне «Айнабулак».
Действительно, в Казахстане, особенно в южных и восточных его районах примыкающих к китайской границе, с начала 1990-х годов сложилась значительная китайская община, которая прочно заняла определенную социально-экономическую нишу. Речь идет о так называемых продавцах-«ханьсу», контролирующих вещевые рынки большинства казахстанских городов, включая и столичные – алматинский и астанинский. Указанные «ханьсу», в основном молодые люди, ведут себя тихо и смирно, власть и влияние своё предпочитают не афишировать, не сидят в ресторанах и не пользуются дорогими иномарками. От милиции, сейчас уже полиции, вежливо откупаются. Наняв за 50$ в день (стандартная цена) рабочую силу в лице местных казахстанских женщин, занимаются главным образом логистикой – регулированием поставок товара и контролем.
В обязанности продавщиц, помимо собственно торговли, входит и интим-обслуживание «хозяев». Естественно, появляются дети. Китайские отцы, замученные демографической политикой собственного руководства (за рождение «лишних» детей не только штрафуют, можно и вылететь с работы и быть исключенным из партии), обычно продолжают заботиться о своих не совсем китайских потомках. Частный предприниматель Кудайберген Кундызкаиров в свое время делился своими впечатлениями с газетой «Караван»: «Идет интенсивное «врастание» китайцев в наше общество. За считанные годы они укрепятся в Казахстане количественно и принесут с собою Китай на улицы наших городов и аулов. Уже сегодня вместе с китайскими торговцами в Алматы «работают» китайские же бандиты - так называемые «триады». Скоро сплоченная и дисциплинированная диаспора «ханьсу» откроет национально-культурные центры, станет печатать газеты на родном языке… Позднее в местах компактного расселения китайцев будет затребовано «самоуправление», а возможно, и автономия… Правительство Поднебесной в этот «час Х» заявит о своей решимости защищать интересы «китайскоязычных» граждан в сопредельных государствах…”
Тихой сапой
Наиболее вероятным первым этапом китайского проникновения в Центральную Азию, видимо, будет «тихая экспансия»: различные мелкие предприятия, СП, солидные фирмы и банки, наемные рабочие и крестьяне, «туристы» и т.п. заполнят приграничные районы, постепенно адаптируя под себя не только рынок, но и демографическую ситуацию. Нет нужды доказывать, что данный процесс набирает обороты, обеспокоенность «экономико-демографическим вторжением» проявляют уже и зарубежные средства массовой информации. В частности, российско-американское приложение к «Известиям» газета «Мы» прямо пишет, что «процесс тихой экспансии действительно идет, но настолько тихо, что проанализировать его в цифрах практически невозможно». Тем не менее, российский Институт стратегических исследований попытался определить количество нелегальных китайцев проживающих в Казахстане в 300.000 человек. Было это еще в середине 1995-го года.
Показательна в плане «китайского миролюбия» официальная военная доктрина КНР. Военные специалисты «восточного соседа» полагают, что к 2050-му году их страна станет третьим мировым «полюсом» силы наравне с США и Россией, а, возможно, и опередит последнюю. Военное строительство в КНР жестко подчинено коммунистической идеологии, причем до сих пор в крайне догматичных формах.
Источник: газета "Туран" |
