- Сейчас все только и говорят о неизбежном росте цен на топливо и продукты питания. Насколько обоснованны эти опасения?
- Все зависит от того, как будут меняться мировые цены. На нефть, похоже, будут расти, на зерно, скорее всего, нет. Кроме того, цены зависят от того, какую экономическую политику проводит правительство. К сожалению, нельзя сказать, что правительство проводит какую-то ясную политику. Да, оно пытается любыми методами, даже не очень правильными, не допустить роста цен, но будет ли это полезно для экономики в целом - не уверен...
- Банкиры заявили о том, что половина выданных кредитов, очевидно, не будет погашена. Спишут ли долги заемщикам?
- Я не слышал таких заявлений ни от руководителей банков, ни от Ассоциации финансистов, ни от регулирующих органов.
- Но проблема невозврата кредитов ведь все равно существует...
- Насколько я понимаю, “плохие” кредиты составляют примерно 400-500 миллиардов тенге. Это не так много. Но заемщикам долги не спишут, банки будут преследовать их до последнего тенге.
- Ораз Алиевич, вопрос о текущей экономической ситуации в стране. Так есть ли все-таки у нас кризис или нет?
- Этот вопрос нужно рассматривать как с экономической, так и с социальной точки зрения… Могу сказать, что есть кризис в секторах кредитования и жилищного строительства. Здесь очевидна отрицательная динамика текущих показателей. Другим проявлением этого является продолжающееся падение цен на активы - недвижимость и землю. Неблагоприятные тенденции очевидны и во многих других секторах несырьевой экономики - торговля, общепит, промышленность стройматериалов, пищевая промышленность и др.
А с социальной стороны скачок инфляции, в основном вызванный динамикой мировых цен на энергоносители и продовольствие, нанес дополнительный удар по благосостоянию большей (не менее 70 процентов) части казахстанцев, особенно людей с фиксированными доходами.
Даже согласно официальной статистике реальная заработная плата в среднем по стране в первом квартале этого года на 1,3 процента ниже, чем в тот же период 2007 года. В Южно-Казахстанской области, и так одной из самых бедных в стране, реальные денежные доходы на душу населения в марте были на 8,5 процента ниже, чем в марте прошлого года.
То есть мы видим, что одновременно стагнирует отечественный несырьевой бизнес (там, где он есть) и испытывает сложности население.
При этом ситуация во всем сырьевом секторе крайне благоприятная. Государственные финансы, включая Национальный фонд, также в достаточно приличном состоянии.
- А что будет дальше - например, в ближайшие месяцы?
- Если власти ничего особенного делать не будут, то еще как минимум полгода продлится то же, что было в последние месяцы. Несырьевой бизнес будет засыхать, домашние хозяйства недопотреблять.
Нужно срочно увеличивать конечный потребительский спрос со стороны населения и инвестиционный спрос со стороны государства. Это по цепочке потянет за собой рост активности несырьевого бизнеса - поставщика товаров и услуг.
Специально отмечу, что вопрос поддержки отечественных банков как таковых не стоит. Тем более что в сложившейся ситуации они и не горят желанием расширять кредитование даже при наличии ресурсов. Банки, похоже, выживут и сами по себе, хотя их конкурентные позиции по сравнению с иностранными банками, очевидно, ухудшатся.
- А как в этой связи вы расцениваете увеличение расходов бюджета на 150 миллиардов тенге, введение экспортной таможенной пошлины, снижение поступления налогов на сумму 260 миллиардов тенге, объявленные на днях?
- В целом это правильный подход. Но это делается слишком поздно и не в том объеме, в каком бы должно делаться. Во-первых, тенденции были очевидны уже примерно в течение полугода, а в условиях кризис-менеджмента важен каждый месяц.
А кроме того, масштабы увеличения государственных расходов - всего на 150 миллиардов тенге, или менее 1 процента от ВВП, - явно недостаточны. Тем более что они будут размазаны по месяцам до конца года. Необходимые цифры можно представить, оценив вклад чистого прироста кредитов населению и предприятиям в последние предкризисные кварталы (январь-сентябрь 2007 года) и смоделировав реакцию несырьевой экономики в случае его “обнуления”, или, точнее, как это происходит у нас, начиная с октября - вытягивания ресурсов из экономики.
В этом случае речь идет о нескольких миллиардах долларов США до конца года. Особенно если иметь в виду необходимость хотя бы частичной компенсации потерь от “неплановой” инфляции людям с фиксированными доходами.
- А почему власть так панически боится использования средств Национального фонда?
- Потому, что с 1 июля 2006 года была введена новая концепция Нацфонда, по сути положившая конец его разделению на стабилизационную, призванную сглаживать внешние шоки, и сберегательную части. Так, как это было предусмотрено в действовавшей ранее (с января 2001 года) концепции. И теперь весь фонд превратился не в нормальный инструмент экономической политики, а в священную корову.
Если посмотрите на Россию, то они с февраля этого года, наоборот, достаточно четко разделили эти две части своего Нацфонда.
- Как вы относитесь к запретам на экспорт зерна и нефтепродуктов?
- Отрицательно. Особенно когда такие запреты вводятся спонтанно, концептуально неподготовленно. Чтобы не подрывать стимулов к развитию производства, инвестициям у экономических субъектов, нельзя двигаться через запреты, особенно для такой сравнительно маленькой экономики, как наша.
- А усиление конкуренции разве не было бы подмогой в борьбе с инфляцией?
- Конечно. Но посмотрите, как все обстояло. Предложение президенту страны о создании отдельного мощного и независимого (от правительства и акимов) Агентства по защите конкуренции и принятии нового закона о защите конкуренции я направил осенью 2003 года. Само агентство (с усеченным статусом) было создано только осенью прошлого года, а закон еще только обсуждается.
- Премьер Карим Масимов в состоянии справиться с кризисными явлениями в экономике?
- Вопрос не в этом, а в том, руководит ли государственной экономической политикой Карим Масимов. На мой взгляд, руководство осуществляют несколько человек.
- Власть очень болезненно отреагировала на требование партии “Азат” созвать антикризисное совещание, обвинив азатовцев едва ли не в плагиате. Чем, на ваш взгляд, вызвана такая реакция, ведь прежде власти не полемизировали с оппозицией публично?
- Меня сильнее удивило, что больше реагировала администрация президента, нежели правительство. Частично мой ответ на предыдущий вопрос связан с этим. Видно, что нет единоначалия в принятии экономических решений. Может, их задело требование больше прислушиваться к бизнесу, независимым экспертам, политическим силам. Это в основном разумные предложения, которые поддерживает население, а власть, в данном случае администрация, попыталась сделать себе пиар, обвинив оппозицию в плагиате, хотя сама постоянно этим грешит.
- Хорошо, оставим кризисную тематику. Что вы скажете по поводу введения правительством экспортной таможенной пошлины на вывоз сырой нефти?
- Я отвечу как недавний оппозиционный политик и как экономист.
О необходимости справедливого изъятия принадлежащей государству сырьевой ренты у недропользователей говорилось во всех предвыборных программах оппозиции в 2004, 2005 и 2007 годах. И, наоборот, ни в одной из программ и предвыборных платформ партии “Нур Отан” и ее кандидатов этого тезиса не было и в помине. Так что делайте выводы о плагиате сами.
Что касается экономического подхода, то основным инструментом изъятия ренты должен быть рентный налог, учитывающий геологию, географию и экономику каждого месторождения. При этом, конечно, нет разницы между добычей углеводородов и горнорудного сырья.
Экспортную пошлину лучше применять только как инструмент торговой политики и тогда, когда есть концептуальная ясность и целесообразность поддержания более низких, чем мировые, внутренних цен на тот или другой экономический ресурс.
- Кстати, теперь, когда вы стали “независимым экономистом”, какие у вас отношения с партией “Азат”?
- На последнем съезде я ушел со всех исполнительных должностей в партии и сдал свой кабинет и компьютер генсеку Толегену Жукееву. При этом по заказам партии делаю некоторые экономические расчеты, а также поддерживаю коллег морально.
- Год назад на страницах нашей газеты вы дискутировали о проблемах экономического развития страны с тогдашним руководством экономического блока правительства. Кто оказался прав?
- Самый точный критерий - внешний. Как известно, в рейтинге авторитетного Всемирного экономического форума, оценивающего конкурентоспособность стран, по итогам прошлого года мы опустились еще дальше - на 61-е место. Думаю, что и в рейтинге за этот год мы вверх не продвинемся.
Также не откажу себе в удовольствии процитировать Армана Дунаева, сегодняшнего главу “Казыны”, объяснявшего недавно мажилисменам, как достичь сбалансированного экономического роста: “…государство должно, принимая во внимание те ошибки, которые мы, вероятно, допустили, создать три фундаментальных вещи… необходима “нормальная законодательная база для частного бизнеса… государство должно “создать условия” для “институциональной основы, то есть развития человеческого капитала. Третья проблема… создать нормальную инфраструктуру”.
Если первую “вещь” перевести с чиновничьего на нормальный язык, то есть сказать, что инвестиционный климат в стране не очень, то сказанное г-ном Дунаевым - это ровно то, что я говорил в апреле прошлого года (как, впрочем, и до и после).
Другой вопрос, что в наших условиях кардинально улучшить инвестиционный климат можно, только осуществив полномасштабные политические реформы.
- Насколько эффективна нынешняя кампания по борьбе с коррупцией?
- Повторю, что реальная борьба с коррупцией возможна только после политической либерализации. Отдельные шаги в законодательной и административной сфере, которые сейчас предпринимаются, они, в общем, конечно, полезны, но кардинального перелома не будет. Еще пять лет назад я говорил о создании отдельного Агентства по борьбе с коррупцией, введении обязательного декларирования доходов и расходов, о запрете для гослужащих сохранять собственность, даже и переданную в управление, запрет на участие чиновников в бизнесе и так далее. То, что власть этого не делает, показывает, что всерьез никто не хочет бороться с коррупцией.
- Что бы вы сделали, если бы вам пришлось искоренять это зло?
- Прежде всего надо отделить судебную систему от других ветвей власти, в первую очередь от исполнительной. Нужны независимые телеканалы и газеты. Необходимо изменить законодательство о выборах, политических партиях, разрешить свободу собраний. В парламенте и маслихатах должны присутствовать представители оппозиции. Пока такой реформы не будет, в наших условиях победить коррупцию нереально.
Марат АСАПОВ
|
